8 февраля 2020г. НННУ «Караван знаний» провел второй круглый стол на тему: «Узбекистан-ЕАЭС: дилемма — вступление или не вступление». До сих пор все дискуссии на эту тему в основном вращались вокруг экономических аспектов. Мы рассмотрели также и не экономические аспекты.
Прежде всего обратили внимание на недавние резкие заявления, прозвучавшие из уст Председателя Госдумы Володина о том, что Россия 70 лет кормила бывшие советские республики и Жириновского о закрытии границы с Центральной Азией, откуда якобы исходит большая угроза коронавируса, чем из Китая. Такие заявления, не говоря уже о многих предыдущих, вряд ли способствуют росту притягательной силы России для интеграции с ней. Обсудили явные или скрытые геополитические аспекты проблемы.
Было замечено, что позиция руководства Узбекистана с момента объявления о возможном вступлении в ЕАЭС стала более взвешенной и осторожной. Президент поставил перед парламентом задачу выработки предложений по этому вопросу. В этих целях было бы целесообразно организовать слушания, которые были бы плюралистичными и альтернативными. В ходе дискуссии прозвучали различные идеи:
— компетенция депутатов парламента довольно низка, чтобы разобраться в этом вопросе;
— когда мы говорим о не экономических аспектах данного вопроса, то следует обратить внимание на этнический фактор, конфессиональный фактор (проблема ксенофобии), социально-культурный фактор, память о советском прошлом;
— если Узбекистан вступит в ЕАЭС, то Таджикистан сразу последует за ним и таким образом, практически вся Центральная Азия окажется в этом союзе;
— существует также фактор влияния элит, значение бизнес-интересов отдельных групп, подталкивающих решение о вступлении;
— возможно ЕАЭС – это наименьшее из двух зол?
— в целом любая интеграция хороша;
— а разве в данном случае речь идет о интеграции? Интеграция имеет свои законы развития и не все, что называется интеграцией, является таковой;
— за вступлением Узбекистана в ЕАЭС последует попытка вернуть его в ОДКБ;
— отчетливо прослеживается геополитический фактор, в частности, стремление России ограничить влияние США и Китая в данном регионе;
— со вступлением Узбекистана в ЕАЭС ожидается улучшение положение мигрантов, последует даже рост мигрантского потока в Россию;
— положение мигрантов не изменится, т.к. есть ряд факторов, которые воздействуют на проблему мигрантов, не зависящих от членства в ЕАЭС. Изучение кыргызстанскими экспертами вопроса о положении трудовых мигрантов из Кыргызстана в России, а также в целом последствий членства КР в ЕАЭС показало, что эта соседняя страна практически не получила значительных выгод от этого Союза;
— никто еще на исследовал вопрос о том, а насколько выгодно самой России… и (!) другим членам ЕАЭС членство Узбекистана в нем, а также насколько жизнеспособна сама эта структура. Существует предположение, с учетом геополитических и вышеприведенных факторов, что ЕАЭС не столько экономическая структура, сколько политическая;
— если предположить наличие давления со стороны Москвы на Ташкент по поводу вступления, то какие рычаги она может использовать, чтобы вынудить Узбекистан вступить в ЕАЭС?
— сама постановка вопроса в таком виде, говорит о том, что вступление под давлением или из страха наказания не отвечает национальным интересам Узбекистана и такое объединение никогда не будет органичным, а будет неоимперским;
— а в чем вообще заключаются национальные интересы Узбекистана? Что такое национальный интерес? Все политики и руководители государств утверждают, что действуют в интересах страны, но никогда не объясняют и не обосновывают суть национальных интересов;
— ЕАЭС, как и все другие объединительные проекты на постсоветском пространстве, пока остается элитным проектом, в котором практически исключено народное волеизъявление, без которого все решения о вступлении будут выглядеть не демократичными и в угоду узкогрупповым интересам;
— а есть ли альтернатива вступлению в ЕАЭС? Насколько выгодно оставаться в формате только двусторонних отношений, когда везде создаются региональные объединения?
— во-первых значение формата двусторонних отношений тоже велико, особенно в узбекистанско-российских отношениях во всех аспектах; во-вторых, даже в самой Европе есть страны, успешно развивающиеся не в составе ЕС; в-третьих, вспомним примеры успешных Японии, Юж. Кореи, Китая, Турции и др., которые не являются членами интеграционных структур; в-четвертых, для Узбекистана и стран Центральной Азии все же есть свой региональный формат объединения (альтернатива), который необходимо развивать и укреплять в первую очередь;
— надо также подумать о факторе идентичности народов региона и существования другого объединения – Тюркского Совета, который в свою очередь привносит новые координаты в международном положении и ориентации стран Центральной Азии;
Завершили дискуссию, как всегда, интересной цитатой. Известный российский аналитик Дмитрий Тренин, говоря об устойчивости советских и колониальных пережитков в российских подходах к постсоветскому пространству, писал: «В начале 21-го века России предстоит долгий и болезненный период пост-имперской расстыковки (disengagement) от бывших провинций и одновременно ре-стыковки (re-engagement) с новыми соседями на основе новых принципов». Говоря о центральноазиатском направлении российской внешней политики, он подчеркивает, что России нужен региональный (!) стратегический подход к Центральной Азии. (Eugene Rumer, Dmitri Trenin, and Huasheng Zhao, eds., “Central Asia: Views from Washington, Moscow, and Beijing” (N.Y.: M.E.Sharpe, 2007), p.80.)